dyrbulschir

Одна из причин, по которой люди бросают всё и рвутся в Грузию – конечно, еда. Ну что говорить: шашлык и лобио, пхали и джон-джоли, остры и харчо, хачапури и чурчхела, – да вы все это знаете, пробовали, дайте добавки, возьмите две.

Страна, в которой вкусно кормят, превращает еду в религию. Французы за обедом говорят о еде, а время до ужина коротают в рассказах о нем. В Италии региональность блюд возведена в принцип, а о чем говорить с людьми, у которых и принципов нет? Паста или пармезан, оссо-буко или сицилийские трубочки – вот достойнешие темы для обсуждения, которым с радостью предаются все, вытаскивая из закромов памяти "самые лучшие рецепты моей бабушки2.

В Грузии тоже все серьезно. И вкусно.
И немало тучных людей, что меня удивило: почему-то казалось, одни сухопарые Мимино должны быть. Не-не! Миф "у нас ужасно вкусно всё" очень всепроникающий – и порокам вокруг него, и снобизму вокруг него грузины предаются со страстью.

Возьмем хачапури. Ну лепешка с сыром. Вах! 414 вариантов лепешки с сыром. Хачапури по-осетински, хачапури по-имеретински, по-аджарски, по-свански. В Сванетии вам расскажут, что хачапури придумали тут (коров-то много, молоко только на сыр и переводи). Заказывать надо один хачапури на компанию из шестерых, и даже среди вас есть мальчик "готов-все-время-есть-хачапури,-меня-зовут-Веня", не факт, что вы съедите его целиком. И тесто, и вкус его, и сыр, и количество сыра будут разными. У каждой хозяйки с утра стоит тесто на хачапури, и если  – какое счастье! – совершенно случайно гости зашли двадцать человек, вот повезло!, за ней не заржавеет. Диаметр лепешки по умолчанию санитеметров сорок, и сыр будет капать, расплавленный, сочный, а вы будете откусывать и ммммычать. Очень вкусно. До экзотических хачапури (с фасолью, ботвой свеклы, картошкой) мы просто не добрались, спасибо, Тенгиз, нет-нет, мы не можем, очень вкусно, да!

Во-вторых, кубдари. Это сванские хачапури с мясом. Много мяса, есть зелень. Бедная Настя отчего-то испытывает отвращение к кинзе, и кажется, не решилась (интересно узнать, что считает 23&me про любовь к кинзе). Мясо перчёное, острое, но мне было в самый раз – в Непале острее. А Антону и иногда Мише бывало не по себе.

Просто грузинский хлеб – лепешки в форме ромбов, похожие на то, что пекут в московских тандырах.

Сыр. Их много, типа сулугуни, копченого сулугуни, жареного сулугуни, мягкого свежего – типа адыгейского, с зеленью, чесноком, перцем. Овечий. Острый овечий типа испанского. Выдерержанный коровий, сухой и темный.

Всякие виды шашлыков и штук вроде шашлыков – с грибами и картошкой.

Супы – острые, густые, наваристые. Бульоны.

Пхали – протертые овощи с грецкими орехами. Соленья. Просто салат с нерафинированным маслом, густо посыпанный красным перцем и толчеными орехами.

Наконец, хинкали! Хинкали с бараниной и говядиной, с курицей и индейкой, со свининой, в конце концов! Теста то много, то мало, то острая начинка, то не очень, с зеленью и чесноком, вай мэ! Съешь все, а хвостики осторожно сложи в кучу – видишь, как сумрачно вот те мужчины в харчевне возле вокзала каждый сражается с пятью?

А курица дома у Зазы, запеченная в печке (с утра ещё бегала), а что-то такое из баклажан, что никогда не евшие восклицали "да чтоб вас!" и просили добавку... И это мы еще далеко не попробовали весь список. Но форель, чудесная форель попала туда – и маленькие картофелины, запеченые в мчади – грузинской глиняной сковороде (почему у меня в рюкзаке мало места).

Грузинская кухня берет такой долгий вдох, что к финишу выдыхается и приходит обессиленной: десертов тут не очень. Ну чурчхела, ну мороженое с орехами и фруктами, но не нам судить – мы бы больше не съели, не несите, Тенгиз!
Но на улице растет маленький и большой инжир, винограда много, персики совершенно сбивают с ног запахом. И давайте выпьем кофе – его тут заваривают по-турецки, иногда с кардамоном, и знают в нем толк.

Часть девятая; Уууу! – это Ушгули

Погода в горах меняется быстро, и следующим утром яркое солнце совершенно ничем не напоминает о разгуле стихии. Тент и ДОМ стали убежищем от солнца. Это был последний день путешествия – вдоль по течению Энгури (вы помните, да? главная река региона) до крупного высокогорного села Ушгули идет дорога. Все стремятся в Ушгули, так как оттуда видна Шхара и ее ледник – виды Ушгули завораживающи, простор безграничен.

Как попасть в Ушгули, если у вас есть ноги и смекалка?
( Подсказка – даром! )

Часть седьмая, третий день трека

Проснуться рано утром в дивном и далёком краю – вот радость. Ты в долине один, и если тихо выбраться из веревок и закамуфлированного тентом домика наружу, сварить себе кофе на горелке, поотжиматься и наблюдать игру света в небе (солнце еще не взошло над горами, ааа!), читать книгу по-английски и пить вкуснейшую воду из родника – то отпуск удался.

В это время вокруг:


Сидишь себе такой на высоте 2000 метров и забываешь, забываешь – работу и склочные мелочные пустяки, дрязги и обиды, невнимательность и душевную леность одних, слабость других, (ну и прочее, не увлекайся, писатель!).
Есть только небо, солнце, оглушающий запах трав – и Большой Кавказский хребет.

Пока завтракали, точно решили – третий перевал ребята идти не хотят и на мое жалкое: а если... все дали консолидированный ответ – не сегодня, не сейчас. Пойдем по долине, обогнем ее и войдем в соседнюю через нижнюю часть – вдоль реки.

Чтобы выбраться из домика на тропу, надо пройти через крапиву в человеческий рост. Еще вчера это казалось пренебрежимо малым, но сегодня Веня расплакался, пока решался на этот подвиг.

Так мы пошли в Халде. Село Халде находится примерно у дороги вдоль реки Халдесчала, текущей по долине. Мы шли и любовались! Там каньон, настоящий каньон, а не граждане, не мешайте проходу других граждан.



Там были места и похлеще. Просто Хаолдейское ущелье так просто не снимешь.

А в Халде нет башен. Это село мятежное, разрушенное в 1876 году. В 1875 г. царское правительство решило провести регистрацию населения и описать земли и скот, что должно было послужить укреплению повинностей и увеличению барщины. Свободные сваны  дали клятву не подчиняться. Ну туда-сюда, но в Халде засели бунтари; по ним стреляли из пушек, разрушали башни.
Уже в прошлом веке на Халде сходила лавина. Почти все дома разрушены, село безлюдно, там почти никого нет. Но ухватистый старик кладет камень на камень у ограды. Женщина в черном выносит хачапури, мальчик в очках говорит с Веней и какими-то штучками с футболистами они меняются. Мы пьем чай. Вокруг поросята и на склоне пара коров. Жизнь продолжается, несмотря на лавины.

Часть пятая, второй день трека, окончание.

После штурма горной речки (все предусмотрельно убрали телефоны, так что фото нет) началась работа.

Работа – это значит: иди вверх, путник, ступай ногами по тропе, что круто карабкается вверх, как будто по ступенькам. Северо-западные склоны круты. Часты источники воды, она бежит по тропе, а значит – хоть и жаркий день, но тебе, путник, ступать по хляби, пачкать ботинки. Сейчас нам от 1700 надо на 2800, и хоть без рюкзаков, но это работа. Я не поспеваю за водителем лошади, я подымаюсь на три-четыре этажа и отдыхаю. Вокруг то травы, по бушующее разнолесье – лес тут смешанный, много трав, цветов, крапиве раздолье, зверобой, колокольчики размером с гаргантюа, ромашищи и репейники, символ, говорю я Мишке, Шотландии – наследие Бернса.

Миша не отвечает, ему тяжело. Нам всем непросто, а лошади и проводнику хоть бы хны.

Примерно с 2300 лес кончается – теперь тропа становится положе, вокруг рододендроны, скоро кончатся и они – останется альпийский луг. Жарко – тени нет. На перевале, мечтаю я, будет ветер.

Нас обогнали почти все израильтяне. Чехи и русские отдыхают наверху. Нам можно не спешить – все бегут в деревни – Халде и Ипрали, до них еще около 9 километров. Но мы решили – спустимся и встанем.

Не считая лошади, на перевале я первая из наших. Вот Антон, он сразу начинает снимать (почти все фото его); виды чудесные, но вот жара… А впереди спуск – и новые виды, новая долина. Прощай, ледник Ларгаард! Теперь с нами слева Шхара и пик Руставели, заснеженные красавцы.

Лошадь прощается и уходит, джигит обнимает и целует меня. Рюкзаки теперь с нами.

Многие считают, что спускаться (с рюкзаком) почти так же сложно, как подыматься. Не скажу – мне спускаться легче. Насте жмет ботинок, Аня вообще в кроссовках – разве держат они на склоне? От перегретых лугов подымается жаркий душный воздух. Мы спускаемся 20 минут, час. Очень жарко! Тенек бы! Но отовсюду накатывает и накатывает волнами жара. Наконец падаем в условный тенек от жалкого куста – не легче.

Мимо проходят два израильских профессора.

– Жарко! – жалуемся мы.

– Ну жарко, да, но не жара-ужас! – бодро отвечают они и все с ужасом думают, что в Израиле хуже.

Так мы спускаемся и спускаемся около двух часов – длинными зигзагами по всем плечу горы. Но чу!

Внизу уже видна тропа – она уходит вправо, есть и указатель.

Однако до нее нам еще огромнейший зигзаг (на час, с ужасом думаю я) влево и вправо – вот он виден внизу. А до тропы всего метров сто, она внизу, только пересеки склон….. Всюду травы и жарко, пахнет болиголовом…

– Срежем, Миш, – предлагаю я. – По азимуту, без тропы. Вроде рельеф не критичный…

Миша стоит и думает. Не говоря ни слова, осторожно перебирая палками, он начинает спускаться в траву и луга. Я иду за ним – пробуя своей одной палкой замлю впереди в мареве трав. Метров через 20 мы осторожно машем нашим: следуйте за нами. Веня, Настя и Антон, кажется, потрясены нашим безрассудством. Но упиливать на час влево они не хотят и осторожно, нехотя спускаются.

В травах кочки, они не видны. Мы идем меж разнотравья – без тропы эхехей непросто, но дорога, уходящая влево, не радует. Вот начинается зкарстованность – нога падает в неглубокий провал.

– Змеи! – с ужасом думаю я. – Антон просил взять антигюрзин! Прочь, ненужные мысли.

Минут через 15 мы с Мишей спускаемся на дорогу и умиротворенные ждем, когда же покажутся наши.

Сказать правду, дорога, уходящая влево, нас подбадривает – все-таки такой срезали кусок, всех надули, выиграли час времени – этим и объясним нашим, которые кажутся уставшими и крутят у виска, кажется, палками?

Но что это делает человек там слева, через 50 метров от наших? трава, трава.. не видно! Батюшки! да он спускается ПО ТРОПЕ, ЧТО ИДЕТ ПАРАЛЛЕЛЬНО НАШЕМУ САМОЗАБВЕННОМУ СПУСКУ ПО СКЛОНУ – и ровно параллельно ему!

Конечно, вам интересно, что сказали нам Анечка, спускавшаяся полчаса, Настя, провалившаяся ногой, Антон (АНТИГЮРЗИН!) и небольшой мальчик Веня, имеющий пожароопасную маму. Вам интересно, но мы не скажем, ибо на все есть предел человеческий.

Сванетию называют страной тысячи башен. Самой молодой из них – 700 лет, а сколько старым – не скажет никто. Наиболее многобашенны селения пограничные: Ушгули на востоке и Латали на западе. Раньше в Местии каждый дом имел свою башню. Издали сванские селения выглядят как лес башен.


( Все подробности о башнях) )

Нас было пятеро, и рюкзаков было пятеро. Томилась жаркая тбилисская ночь, фонари горели над высокими берегами Куры, отражаясь в воде, снова отражаясь в воде – темно, разноцветно и празднично. Мы были в центре Тбилиси, а рюкзаки в камере хранения на вокзале.
Он был один – невысокий крепкий мужчина в клетчатой рубашке, с щетиной. Как все грузинские таксисты, смахивал на актера французского кино, – правда, с большой машиной, лишней деталью в облике французского актера – машиной, куда могли поместиться пятеро, а при должном усердии и с рюкзаками.
Договорились мы быстро – вокзал, пятеро, 10 лари, – надо сказать, что два лари вообще универсальная грузинская минимальная плата за все. На нас, конечно, было некуда вешать таблички “русские туристы в Тбилиси” – и так все было понятно.
Молчал таксист недолго, а когда заговорил, казалось, что молчал до этого года три и вот наконец выплескивается сразу все, что накипело.
– Ара, – говорил он быстро и взволнованно, будто вся жизнь решается, – Марджанишвили, смотри, ара! Улица Марджанишвили недавно отремонтирована и вправду достойна просмотра, но водитель жестикулировал так яростно и говорил так драматично, что было видно – на улице Марджанишвили разыгрывается нешуточная драма.
Хорошо, что с водителем рядом сел Мишка.
– Ясно, – совершенно хладнокровно время от времени говорил он и кивал, – понятно.
– Вот улица Давида Аргаменабишвили, вах, ара! – вскричал водитель. – Мацони тут такой делаю, клиентам своим продаю, понимаешь?
– Ясно, – кивнул Миша.
– Нет, ты понимаешь! Домашний мацони тут продаю, а мог бы на Марджанишвили!
Ехать становилось опаснее и опаснее с каждой минутой.
– Но филармония! – вдруг вскричал водитель.
Я забеспокоилась.
– Миша, ты ведь сказал ему, что нам на вокзал? Почему филармония?
– Филармония, филармония, – бормотал водитель.
– Нам не нужно в филармонию, – намекнул Миша.
– Ара! – горько вскрикнул водитель и разразился длинным монологом по-грузински, где с большой страстью постоянно звучала “филармония”.
– Я не понимаю, – шепотом сказала я.
– Ясно, – кивнул Миша.
Мы проехали вокруг грузинского парламента и резиденции премьера, сделали круг у музея современного искусства и наконец остановились у вокзала. Ух!
– Подождите нас, мы только за рюкзаками.
– Хорошо, ара, жду.
По пути нас окончательно пробрало. Первой хрюкнула Настя:
– Почему филармония? Он делает экскурсии в филармонию с мацони? Это на улице Марджанишвили?
– Я думаю, он хочет нам показать лучшие здания Тбилиси. Тут Саакашвили понастроил чудес современной архитектуры. Может, филармонию строило бюро Захи Хадид и таксист считает, что уехать из Тбилиси, не увидев филармонии, немыслимо?
Как только мы вернулись с рюкзаками, французский актер продолжил:
– Филармония? – спросил он.
Настя покатилась со смеху.
– Аэропорт, – невозмутимо ответил Миша.
– Ара, слушай, надо филармонию ехать, смотреть! Дальше было непонятно, но драматично.
Мы с Настей и Антоном уже просто лежали от смеха. Миша был как удав. Он выслушал таксиста, кивнул, помолчал.
– У нас самолет. – веско сказал он.
– Филармония! – умолял таксист; на заднем сидении плакали от смеха.
Миша сдался.
– Ладно, – сказал он, – поехали в филармонию.

Папа всегда говорил, что нигде такого гостеприимства больше нет, не бывает, не производится. Мы собирались в Грузию давно, и именно в горы. Ваня пел, Борис мычал, Михаил ногой качал и решалось: тур по Риони! Чтобы плыть днями меж камней быстро и стремительно, а вечером вино. И чтобы человек из села воздымал рог и говорил:
– Ты, друг, кровно обидел меня, если считаешь, что Вано делает вино лучше Тициана! Там-да-дара-да-там-тара-да-там! И многоголосье, как в "Обратной стороне луны".
Все выпивают! В Грузии барашки ходят по горам, облака как барашки ходят меж гор, несутся бурные реки и люди воздымают руки и улыбаются. И небо синее, все увито виноградом. Он же лиловый.
Потом я осторожно высунула нос на разведку в Тбилиси, вернулась очарованная – с намерением написать путеводитель (пишу и допишу!)  и что ОЧЕНЬ надо в горы и вообще такое стоит увидеть.
Мы купили билеты и поехали. Вай мэ!

Утро первого августа обнаруживает героев в тбилисском аэропорту. У героев рюкзаки (18, 23, 23, 18, 8, 21) и бледные, но решительные и радостные лица. Машина арендована, и сей же час мы вступим ею во владение, дабы унестись от столичных радостей в дикую безмятежность. Правда, сейчас наша безмятежность не такая уж дикая – всего-навсего Кутаиси, но завтра – в Сванетию. Стоит жара, и дымка, жаркая дымка всюду вокруг, потому небо не столь уж и синее, и винограда пока не видать.
Арендодатель втолковывает Мише, что можно все, но есть три дороги, по которым в Грузии запрещено ездить, одна из них как раз Местиа-Ушгули (куда мы в итоге и отправляемся). Щас однако мы помчимся в Кутаиси, нам по ней можно.

Протяженность дороги от Тбилиси до Кутаиси – 256 км. Снаружи жара, но машина – спасительный рай, нивелирующий +34 в приемлемые 28.
Первые полтора часа вокруг невысокие, но вполне симпатичные холмы и взгорья, на которых пасется скот. Зеленый разных оттенков, иногда дом среди леса; после Гори (где дорога долго-долго идет, как сообщает нам навигатор, по улице Сталина) тянутся плодовые-фрутовые леса, ломящиеся от персиков и прочих даров природы (арбуз – с дом, дыня с карету, тыква... нет, я вам не скажу!), всем этим торгуют вдоль обочин.
Герои, помимо того, что вы уж привыкли различать их по рюкзакам (Веня – 8, Аня – 18), обнаруживают и другие свои особенности. Новый в нашей компании Антон (рюкзак 23 кило, единственный, кто не шлялся с нами в солнечной Румынии и других природных чудесах) стремится пробовать все.
– Давайту купим скорее персики! и сливы!
Мы покупаем, и машина оккупирована персиками из Гори – они ярче, сочнее нас, бледолицых. Машина пахнет персиками, а дорога Е-60 тем временем вьезжает в национальный парк Боржоми-Харагули, а значит вокруг начинаются небольшие, но горы. Это Малый Кавказ, и выглядит это примерно так:



Дорога начинает петлять, и повороты, повороты – больше нет просторов, одни зеленые горы. Вот прячется в них дом – первый этаж серый, каменный, но второй – само изящество: резная веранда из дерева выкрашена в белый, строгий, хрупкий профиль окон, крыши. Очень грузинский дом, сам Тициан Табидзе не погнушался бы остановиться в нем. Мы сражаемся с персиками из Гори (Антон просит купить арбуз!), но все новые и новые вызовы бросает нам дорога.
Село Хашури вдруг все столпилось на дороге и продает какие-то лепешки. Обычные грузинские лаваши на вид, но коричневатые. Конечно, Антон (вы его запомнили) и Аня (18 кг) не могут этого вынести (давайте купим и попробуем!) и Миша кряхтя останавливает машину. Мы посрамлены! Персики посрамлены! Вот уже тыщу лет село Хашури печет национальные лепешки назуки – горячие, сладкие, с луком, изюмом, сахаром и специями – и корица там, и кориандр, и мускатный орех, и еще какие-то штучки, и все это великолепие пропитано медом; мы едим их все, это бесподобно.

После Хашури наступает очередь Сурами. (фото не мое)


У Параджанова есть фильм "Сурамская крепость", она стоит совершенно обыденно в жизни прямо у дороги, на повороте и выглядит старинно и грандиозно, но вполне с достоинством. Это Грузия, это Закавказье, это несметная старина (и булочки, которые пекут уже тысячу лет).
После Сурами вдруг случается село Ubisa (прочь, стена и маньяк, подстерегающий нас внутри); оно славно не булочками (хватит уж!), но отчего-то гамаками. Тысячи их, гамаки со всех сторон, синие, лиловые, все жители делали их весь год и вот решили продать. Почти 10 километров вдоль дорог продают гамаки. Так мы ехали и глазели, что происходит в стране, и почти за 4 часа приехали в Кутаиси (а еще, конечно, мы ели! там-да-да-дадам! в ресторане у дороги, и были там и водопад, и ущелье, и птички, и восторг грузинской кухни, и царица Тамар!)

Кутаиси встретил нас жарой, которая давит и тянет –  плюс 36 в 7 вечера, душно и тягостно. Милый хостел, во дворе которого качается что? правильно, гамак. Дома одноэтажные, провинция. Виноград есть. Совершенно случайно в кафе наяривает группа New Babes from Kutaisi, и они славные. Упали спать, завтра – в Сванетию!

Когда ночью я сидела в опасной близи от купола Сурб Геворка в Тбилиси, а там били в колокол, не было интернета и спать было, как говорила моя бабушка, "не можно"; я читала – все, что было у меня с собой, в ночной тиши.
Оказалось, что сидела я в бывших помещениях скриптория. В Сурб Геворке был знаменитый средневековый скрипторий, рукописи XIV в из него хранятся, например, в Венеции. Скажите, это уже считается, например, что я ночевала в Аббатстве из имени розы?

Не обессудьте, фото с телефона.


Горы с самолета.

( Read more... )

Впечатления кувырком

На площади Мейдане в кафе сидят взъерошенные грузинские мальчики очень французского вида – с огромными кудрявыми шевелюрами, в обтерханных джинсах и кедах, с бородками и сигаретами, одна рука ерошит (собственныя! собственныя!) волосы, другая листает книгу (конечно, они должны читать Кафку или же, ладно, Кьеркегора или же, ну ладно-ладно-ладно! Сартра).

Кошек тут очень мало. А вот собак много, и даже бесприютные, ничейные имеют розовую круглую пластиковую метку на (ощупывает себя) правом ухе.

Везде очень много дегустаций вина!
Очень не хватает нормального городского транспорта – троллейбусов или трамваев, без них город выглядит сиротинушкой, бедным родственником нормальных домовитых граждан.

Тбилиси – город контрастов. Рядом с отличнейше отреставрированным закутком вдруг убогость, нищета, бедность, заплаты.

Девушек красивых мало, а я-то думал!

Элегантных, памятных с детства статных холеных женщин в черном с тяжелыми подбородками и глазами Медеи тоже нет.

Золотого руна нет, но думаю, что плохо искала.