Прочитанное в походе

Тяжкий кризис чтения костлявой рукой держал меня за горло, когда я собиралась в поход. Лежат Франзен и Янагихара, не вызывая ни томления, ни любопытства (тут остановимся); а большие сладостно-прекрасные кондуиты о лингвистике не предназначены для таскания по горам; мир электронной прозы обещал "Авиатора" Водолазкина и какую-то повесть о козе, смутно смешную, но не сбылось. В результате я оказалась в походе с Киплингом, Пушкиным, Шекспиром, Хармсом. И аююю, взяла какую-то книгу про профилактику старения, свежую, мне ее на лекции посоветовали)

"Рассказы" Киплинга о Симле немудрящи и неприхотливы, как санитарная гигиена тех времен, о которых они написаны. Беглый очерк героя, намек на экзотический антураж, тигр, проходящий на заднем фоне, сикхи, мелькающие в окне, британское владычество. Прочла штук 6 и перестала.

"Антоний и Клеопатра". Всегда когда не знаешь что читать, берись за Пушкина или Шекспира. Отчего-то в юношескую пору, когда так охота НАКОНЕЦ-ТО ПРОЧЕСТЬ ТО, ЧТО ЧИТАЮТ БОЛЬШИЕ, АААА! до этой вещи не добралась: читала непременную "Песнь песней", много думала, а у Большого Уилла прочла только самых важных 6-7 вещей, не добравшись до "Виндзорских насмешниц", "Тита и Андроника" и т.д. Ну вот наконец.
Отчаянная вещь, большие страсти. Незаурядны оба этих человека (как бы не сбиться на стихи). Текст довольно безумный. Тем не менее довольно близко к исторической правде, Цезарь – лишь бледный стилист на ЭТОМ ФОНЕ, и славный Энобарб. В целом, получила удовольствие. Мир движется тобой и доблесть всей вселенной в тебе.

"Новая анатомия" Хармса оставила очень странное ощущение. Во-первых, он гений. Рассказы "Мама и папа выпили по рюмочке и Наташа очень стеснялась" или "Я получил от тебя письмо и сразу понял – оно от тебя" – так по-русски мало кто так смешно шутил, они невероятные. При этом там много проходных и странных вещей, явно черновиковых. Много странных бурлесков и набросков пьес. Непонятно, стоит ли их читать всем. Мне понятна его внутренняя кухня, а вот несщастныя слушатели его пиес (я читала все подряд вслух), кажется, жестоко недоумевали. Поразителен рассказ про Лялечку и старика (педофильский), на мой взгляд, натуралистический и тяжелый. Видно, как он хандрил. Все еще читаю: это то блюдо, что не идет помногу. Напишу, как докончу третий том.

Снова "Повести Белкина". Мне нравится видеть, как он обращается с глаголами и как история у него меняет скорость движения: то плетется, будто плющ обвивает столб (замедленная съемка), а то бац! и пешка уже королева.

Что касается книги про старение, то она полна славных советов есть больше овощей, меньше мяса, заниматься спортом и соблюдать режим))

Крым, 2016. День первый

Все началось с того, что мы вылетали двумя рейсами почти одновременно – из Шереметьева и Домодедова. "Так вышло,  – написали шереметьевцы, – что наш багаж прилетит следующим рейсом". Так вышло, что немедленно после этого наш рейс в Домодедове задержали на полтора часа. Багаж они ждали в Симферополе, а мы в Москве. "Пассажиры Пушкины, вылетающие в Краснодар, пройдите к выходу на посадку!" – надрывалось радио. Пушкин, летящий в Арзрум через Краснодар, и ухом не вел и никак не шел к выходу на посадку.
Наконец мы (и багаж, успешно не воспользовавшийся возможностью улететь в Краснодар) воссоединились в Симферополе. Там все цвело и благоухало. Мы с опаской пустились в путь – на этот раз по российскому Крыму.
С чего начинается традиционный поход по Крыму? С покупки свежей, этого года, карты "По горному Крыму" – со свежими маркерами на тропах. Старая обычно истрепывается за поход, и мы неосмотрительно и безбоязненно с нею расставались каждый год, наивно думая, что мир стоит на китах, а они на черепахе, а мы каждый год можем купить новую карту в киоске на вокзале в Симферополе.
– Ха-ха, – сказала мне кассирша. – С тех пор как ушел поставщик, – не без изящества выразилась она, – исчезли карты. Их нет уже два года. Ушел поставщик, унес с собой данные. Карт горного Крыма больше нет. Возьмите план Ялты, – осторожно добавила она. – Тем более, что в походы больше не выпускают без разрешения МЧС. Да и вообще, – с тоской добавила она, – туристов почти что нет.
– Ха-ха, – сказала я ребятам. – Карт горного Крыма больше нет. Давайте что-то закачаем в телефоны? Потому что как мы без карты? А без разрешения МЧС и туристов мы перебьемся как-нибудь.
По новому шоссе (и ремонтируемому) Симферополь-Керчь, украшенному мужественными портретами сами-знаете-кого, неслись мы без карты и ветрил в самую гущу горного Крыма, скачивая карты в телефон.
Наш водитель Алексей говорил так:
– Пять лет засухи. Воды мало. Цены выросли, а зарплаты с гулькин нос. Вот возил я Ющенко, возил я всех украинских политиков. Очень любили они на даче Хрущева отдыхать, там еще стулья такие плетеные, как фанера с лозой. Ющенко сам пасечник, поймал как-то рой пчел...
Тут мы почти приехали на перевал Нижний Кок-Асан. Конечно, слушать про Хрущева было здорово, но вокруг так уже ярким зеленым цветом (нежным, весенним) бушевала молодая поросль листьев, вокруг были горы, горочки, долины и всякие перелески. Из-за багажа и задержки идти было нам недолго, а то как сядет солнце, а мы без карты.
Погода всячески показывала свою переменчивость: на солнце было жарко, в тени отчаянно прохладно. Над перевалом нависала туча. Бойтесь клеща! возвещал плакат (клещ на нем был вызывающе мускулист). Клещ – рассадник энцефалита.
Мы вошли в лес, желая достигнуть стоянки "Филиппов сенокос". О этот крымский лес! всегда памятная двухколейная дорога, уходящая в лес, вверх, присыпанная прошлогодними листьями, часть их уж истлела и являет собой дивное кружево прожилок, сеточек, часть еще томится прошлой плотью. Это грабы с их серыми стволами и на диво яркими молодыми некрупными листьями. Куковала кукушка. Мы спустились к реке. Но вот досада! Река почти отстутствовала как класс. Русло было, и было даже небольшое ущельице, но лишь жалкие озерца воды стояли там, где в прошлом неслись небольшие, но вполне осязаемые потоки воды. В недоумении шли мы по лесу, покуда не пришли туда, где был нам дом этою ночью – меж бесконечных распадков среди леса ровная поляночка, два бревна, кострище и чуточку больше воды в реке.
Поход ощутимо показывал свою румынскость – быстро и зловеще холодало. Звезд не было видно. Сразу было понятно, что скитаемся мы в лесах не южной страны, а северной державы. Ночью подзамерзли.