Один раз в восемьдесят пять лет
Aug. 20th, 2015 10:25 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
dyrbulschirОкончание.
Глава девятая, [нрзб].
Лето кончается внезапно; вот кажется, закат длится вечность, и роса на траве вообще дурацкая, и так будет всегда, кивает иван-чай. Но не успеешь привыкнуть, как наше северное лето, карикатура южных зим, уже ушло, пишите письма! Его все время мало, мало! Так думал молодой повеса, влетая в порог «Колупаевский», обливаясь с головой, прыгая на валах, брр, весь мокрый! Порог «Колупаевский», конец вечности, – тут мост, и нам под ним разбираться, уплывать – приедет машина, соберет жалкий потенциал труб, свёрнутых баллонов, спелёнутых весел, – и все, тю-тю, поминай как звали, до следующих валов, укусов, блесен, тентов, костров, снов, все вновь.
Покуда веревочки от снастей, палубы и прочее водосплавное пытаются высохнуть (тент, дождь, накрапывает) мы с Люшей уходим в лес: миллион склизких маслят (такое у них желтое исподнее!), крепкие рыжики, упругие волнушки, безрассудно оранжевые подосиновики – в заброшенном карьере неподалеку. На Керети много карьеров: под мхом (он белый, волшебный!) везде гнейсы, а в пороге «Краснобыстрый» в скалах россыпи гранатов, их тут добывали.
Путь домой и притягателен, и досаден.
– Встретили медведя, – рассказывают в поезде. – Пришел прямо на стоянку, огромный, на четырёх лапах – ростом с тебя! Мы в 20 секунд на катамаран запрыгнули, а он еду поел, поел, да ушел.
– Перевернулись, – докладывают другие, – в этом году на Писте невероятно высокая вода.
Людо поет песни, а Маша слушает и заплетает косички. Веня со световым мечом лежит на верхней полке. Толя занимается математикой. Наташа почесывается. Все хорошо, мы едем домой.
Глава девятая, [нрзб].
Лето кончается внезапно; вот кажется, закат длится вечность, и роса на траве вообще дурацкая, и так будет всегда, кивает иван-чай. Но не успеешь привыкнуть, как наше северное лето, карикатура южных зим, уже ушло, пишите письма! Его все время мало, мало! Так думал молодой повеса, влетая в порог «Колупаевский», обливаясь с головой, прыгая на валах, брр, весь мокрый! Порог «Колупаевский», конец вечности, – тут мост, и нам под ним разбираться, уплывать – приедет машина, соберет жалкий потенциал труб, свёрнутых баллонов, спелёнутых весел, – и все, тю-тю, поминай как звали, до следующих валов, укусов, блесен, тентов, костров, снов, все вновь.
Покуда веревочки от снастей, палубы и прочее водосплавное пытаются высохнуть (тент, дождь, накрапывает) мы с Люшей уходим в лес: миллион склизких маслят (такое у них желтое исподнее!), крепкие рыжики, упругие волнушки, безрассудно оранжевые подосиновики – в заброшенном карьере неподалеку. На Керети много карьеров: под мхом (он белый, волшебный!) везде гнейсы, а в пороге «Краснобыстрый» в скалах россыпи гранатов, их тут добывали.
Путь домой и притягателен, и досаден.
– Встретили медведя, – рассказывают в поезде. – Пришел прямо на стоянку, огромный, на четырёх лапах – ростом с тебя! Мы в 20 секунд на катамаран запрыгнули, а он еду поел, поел, да ушел.
– Перевернулись, – докладывают другие, – в этом году на Писте невероятно высокая вода.
Людо поет песни, а Маша слушает и заплетает косички. Веня со световым мечом лежит на верхней полке. Толя занимается математикой. Наташа почесывается. Все хорошо, мы едем домой.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2015-08-21 03:19 pm (UTC)no subject
Date: 2015-08-21 03:23 pm (UTC)