dyrbulschir

Дошли до края Бабуган-яйлы, а там кверху край плато чуть загнут, на нем прогалинка, на прогалинке стоит палаточка, у палаточки костер, сидит дядя. Место хорошее. Чудесный этот мущщина не против, чтоб мы рядом с ним стали.

Поставились. Макс разводит спирт, чтобы после такого дня по чуть-чуть, Галя ушла провожать солнце на один из гребней, Басе с Наташкой выпили, как и все, по чуть-чуть и как самых худеньких их сразу сморило, упали спать: Басе в Галиной палатке, Наташка в нашей с Олей.

У Оли меж тем неожиданные мысли:

-- Этот дядя, почему он один? Маньяк явно. Зачем он тут бродит совершенно один? От чего он устал? От человечества? Вот мы тут лежим, в палатке втроем и поворачиваемся по команде, а в эту минуту... он роет подкоп к нам в палатку! Саперной лопаткой хрясь-хрясь! Три трупа утром, смерть туристов подкралась незаметно.

Наконец уснули.

Ночью меж палатками разносится отчаянный взыскующий шопот:

-- Галя! Галя!

Оля, мне в бок:

-- Они ближе к дяде, он уже до них докопал!

-- Галя! Что мне делать! Со мной такое впервые!

Ну все, думаю, дальше не нужно слушать. Пытаюсь как-то улечься, чтоб не подслушивать.

Шепот настаивает:

-- Галя! Я первый раз в такой ситуации!

Наташка:

-- В следующий раз ставим палатку от всех в 200 метрах.

Басе продолжает:

-- Галя! Мне так хочется пить! Что мне делать? (отчаянный смех изо всех палаток).

И спокойный голос Гали:

-- Андрюш, вылезай, около палатки моя бутылка с водой и попей.

-- Галя! но мне никогда раньше не хотелось пить ночью!

...

Ночь прошла бурно. Мы не выспались, Басе бродил по лагерю, мы свернули шеи, Наташка отморозила бок. Галя и Басе замерзли. Решено: ухожу спать к Мишке.

Утром спустились с Бабугана, налево тропа в Краснокаменку, к морю. И стоит лесник:

-- Дальше заповедник, прохода нет. В Краснокаменку!

Галя и Басе воодушевились:

-- Айда к морю!

И осеклись под моим взглядом: нам надо дальше.

Пошла разговаривать с лесником, он хочет 30 гривен с человека и "быстро-быстро пробегайте до Никитской яйлы". Дорого. Лесник не уступает.

Нас спас Макс. Он вздохнул и сказал:

-- Лад, отойди, тут нужен мужик. Девушек они не воспринимают. Сядьте и не отсвечивайте.
Мы тихо сели в стороне.

Макс походил кругами и подошел к леснику. Они стояли и смотрели на нас, молчали. Потом Макс молча вытащил портсигар, жестом предложил леснику сигариллу. Они курили, смотрели на нас, молчали. Теперь он был сам по себе, а мы сами по себе.

Макс вздохнул:

-- Ну а вообще как?
-- Да вот ходют тут, все хотят в заповедник.

-- А почем у вас помидоры?

Лесник смотрел с благодарностью, тон его переменился:
-- Все дорого, цены загибают...
Махнул рукой.

Макс с чувством:
-- Вот сволочи.

Помолчали.

-- Ну че, мужик, -- сказал Макс, -- по 12 и мы пошли, а?

Не помню, как весело мы вбежали на эту горку, снизу махал лесник, чтобы значится побыстрее.
Наверху справа симпатичная дорожка вниз. И влево пространство какое-то. Ну мы по дороге направо. Интересно сыграли в контакт и в виселицу 2 раза. И тут -- полицейский с автоматом: а вы что тут делаете? Это охотничьи угодья президента Украины, а ну сваливаем отсюда, ребята, направо, через холм, быстро, быстро.

Через час мы снова стояли перед лесником на том же самом месте, где впервые повстречали его.

Он только махнул на нас рукой:
-- Налево, налево идите.

Галя и Басе, разложенцы, снова попытались срулить к морю. Получили жесткий отпор и поплелись с нами. Второй раз мы более вдумчиво и осознанно поднялись на эту горку.

Пошли налево. Бегом, бегом по Никитской яйле (там очень красиво, мимо Беседки ветров до Ай-Петринской яйлы).

А там снова снег.