От станции Новоиерусалимская крутить педали совсем недолго: сначала торговый центр, шоссе, автостоянка; потом тенистый путь вдоль домиков; и наконец поле-луг-мосток через Истру. Всего выходит 3 километра. Стрекочут кузнечики, жарко пахнут травы. Это лето, это пижма, это, боже мой, сине-голубой МЫШИНЫЙ горошек! трава нынче высока, душиста. +28, а может, и все +30, но веет ветер, и в долине внизу свежо, а на холме виден уже он, Новоиерусалимский мужской монастырь.
Не знаю почему, но сюда тянет возвращаться: может, потому, что меня, девочку из Кишинева, на третьем курсе привезла сюда преподавтельница. Почему Новый Иерусалим? считается, что он похож на подлинные иерусалимские места –  холм, речка, и тут есть храм Гроба Господня и церковь Елены и Константина; но как увидишь своими глазами подлинное, то подумаешь, что наше и вовсе не похоже на оригинал, но все равно славно. Тут было клево, простите, до реставрации – совершенно огромный барочный Воскресенский храм, подлинный дух времени, ветшавший; теперь все отреставрировано, очень нарядно и аккуратно; но уж не то; я не захожу в монастырь, еду мимо. крепостных стен, к источнику. Вода холодная и вкусная.  Вот скит патриарха Никона (теперь и он страшно наряден, вот так скит!), но если повернуть налево, в луга, то тут и есть самая настоящая макушка лета.
Течет Истра тихо, в ней колышутся водоросли. Рядом поле-луг! Пижма, всякие колоски, иван-чай, васильки, ромашки, называй их – вот мальва, вот мак. Ляг и лежи под жарким солнцем, и ветер. И сосна есть, и береза.

Потом букет, и на электричку домой; но теперь лето с тобой – надолго.

Знания и воображение вместе – гремучая смесь. Гуманитарии воспринимают естественные и технические науки совершенно волшебно. Например, в рассказе о мысленных экспериментах теории относительности Эйнштейна меня завораживает словосочетание "сторонний наблюдатель". Оно полно поэзии. Вы понимаете, пока что-то там происходит, скорость света приближается к абсолютной, есть чувак, сторонний наблюдатель. Он стоит в сторонке, ковыряет носком башмака в земле, оглядывается, хмыкает, а рядом миры рушатся и строятся, он же лишь НАБЛЮДАЕТ.
С ним рядом вообще много интересного происходит: сидит в коробке кот Шредингера, можно говорить о спинах кварков, он же всего лишь сторонний наблюдатель. Сюда же отнесем и эксперимент с близнецами, который я нежно люблю. Но кто в нем сторонний наблюдатель?